Неточные совпадения
Да черт его со временем
Нанес-таки на барина:
Везет Агап бревно
(Вишь, мало
ночи глупому,
Так воровать
отправилсяЛес — среди бела дня...
В прошлом году, зимой — не помню, какого числа и месяца, — быв разбужен в
ночи,
отправился я, в сопровождении полицейского десятского, к градоначальнику нашему, Дементию Варламовичу, и, пришед, застал его сидящим и головою то в ту, то в другую сторону мерно помавающим.
На другой день Чичиков
отправился на обед и вечер к полицеймейстеру, где с трех часов после обеда засели в вист и играли до двух часов
ночи.
Темнота приближающейся
ночи могла избавить меня от всякой опасности, как вдруг, оглянувшись, увидел я, что Савельича со мною не было. Бедный старик на своей хромой лошади не мог ускакать от разбойников. Что было делать? Подождав его несколько минут и удостоверясь в том, что он задержан, я поворотил лошадь и
отправился его выручать.
— Представьте, он — спит! — сказала она, пожимая плечами. — Хотел переодеться, но свалился на кушетку и — уснул, точно кот. Вы, пожалуйста; не думайте, что это от неуважения к вам! Просто: он всю
ночь играл в карты, явился домой в десять утра, пьяный, хотел лечь спать, но вспомнил про вас, звонил в гостиницу, к вам, в больницу… затем
отправился на кладбище.
Как пьяный, я просидел всю
ночь над этой книгой, а утром
отправился в библиотеку и спросил: «Что надо изучить, чтобы сделаться доктором?» Ответ был насмешлив: «Изучите математику, геометрию, ботанику, зоологию, морфологию, биологию, фармакологию, латынь и т. д.» Но я упрямо допрашивал, и я все записал для себя на память.
Он сходил и принес ответ странный, что Анна Андреевна и князь Николай Иванович с нетерпением ожидают меня к себе; Анна Андреевна, значит, не захотела пожаловать. Я оправил и почистил мой смявшийся за
ночь сюртук, умылся, причесался, все это не торопясь, и, понимая, как надобно быть осторожным,
отправился к старику.
Пока разыскал там его Митя,
отправившись в эту соседнюю деревню все на тех же, уже измученных лошадях, наступила почти уже
ночь.
Стрелки Сабитов и Аринин стали собираться в дорогу, а я
отправился на реку Билимбе, чтобы посмотреть, насколько спала вода за
ночь.
Или он забыл, что если ныне он не будет у такого-то, этот такой-то оскорбится; или он забыл, что у него к завтрашнему утру остается работы часа на четыре, по крайней мере: что ж он, хочет не спать нынешнюю
ночь? — ведь уж 10 часов, нечего ему балагурить, пора ему
отправляться за работу.
Там провел он целую
ночь, а на другой день утром на порожней тройке
отправился восвояси без брички и без чемодана, с пухлым лицом и красными глазами.
Гости стали прощаться между собою, и каждый
отправился в комнату, ему назначенную. А Антон Пафнутьич пошел с учителем во флигель.
Ночь была темная. Дефорж освещал дорогу фонарем, Антон Пафнутьич шел за ним довольно бодро, прижимая изредка к груди потаенную суму, дабы удостовериться, что деньги его еще при нем.
Я спал дурно и на другое утро встал рано, привязал походную котомочку за спину и, объявив своей хозяйке, чтобы она не ждала меня к
ночи,
отправился пешком в горы, вверх по течению реки, на которой лежит городок З. Эти горы, отрасли хребта, называемого Собачьей спиной (Hundsrück), очень любопытны в геологическом отношении; в особенности замечательны они правильностью и чистотой базальтовых слоев; но мне было не до геологических наблюдений.
Дело было неприятное: найти в Лондоне в два часа
ночи комнату, особенно в такой части города, не легко. Я вспомнил об небольшом французском ресторане и
отправился туда.
После Сенатора отец мой
отправлялся в свою спальную, всякий раз осведомлялся о том, заперты ли ворота, получал утвердительный ответ, изъявлял некоторое сомнение и ничего не делал, чтобы удостовериться. Тут начиналась длинная история умываний, примочек, лекарств; камердинер приготовлял на столике возле постели целый арсенал разных вещей: склянок, ночников, коробочек. Старик обыкновенно читал с час времени Бурьенна, «Memorial de S-te Helene» и вообще разные «Записки», засим наступала
ночь.
С утра он должен был работать в крепости до вечера; когда наступала
ночь, он брал письмецо Ивашева и
отправлялся, несмотря ни на бураны, ни на свою усталь, и возвращался к рассвету на свою работу.
Но думать было некогда, да и исхода другого не предстояло. На другой день, ранним утром, муж и жена
отправились в ближайший губернский город, где живо совершили купчую крепость, которая навсегда передала Щучью-Заводь в собственность Анфисы Порфирьевны. А по приезде домой, как только наступила
ночь, переправили Николая Абрамыча на жительство в его бывшую усадьбу.
Бережно вынул он из пазухи башмаки и снова изумился дорогой работе и чудному происшествию минувшей
ночи; умылся, оделся как можно лучше, надел то самое платье, которое достал от запорожцев, вынул из сундука новую шапку из решетиловских смушек с синим верхом, который не надевал еще ни разу с того времени, как купил ее еще в бытность в Полтаве; вынул также новый всех цветов пояс; положил все это вместе с нагайкою в платок и
отправился прямо к Чубу.
— Сюда, Афанасий Иванович! Вот тут плетень пониже, поднимайте ногу, да не бойтесь: дурень мой
отправился на всю
ночь с кумом под возы, чтоб москали на случай не подцепили чего.
Потом на «тот свет»
отправился пан Коляновский, который, по рассказам, возвращался оттуда по
ночам. Тут уже было что-то странное. Он мне сказал: «не укараулишь», значит, как бы скрылся, а потом приходит тайком от домашних и от прислуги. Это было непонятно и отчасти коварно, а во всем непонятном, если оно вдобавок сознательно, есть уже элемент страха…
В Суслон приехали
ночью. Только в одном поповском доме светился огонек. Где-то ревела голодная скотина. Во многих местах солома с крыш была уже снята и ушла на корм. Вот до чего дошло! Веяло от всего зловещею голодною тишиной. Навстречу вышла голодная собака, равнодушно посмотрела на приезжих, понюхала воздух и с голодною зевотой
отправилась в свою конуру.
При мне в Корсаковске однажды унесло каторжного в море на сеноплавке; смотритель тюрьмы майор Ш.
отправился в море на катере и, несмотря на бурю, подвергая свою жизнь опасности, плавал с вечера до двух часов
ночи, пока ему не удалось отыскать в потемках сеноплавку и снять с нее каторжного.
Когда Микрюков
отправился в свою половину, где спали его жена и дети, я вышел на улицу. Была очень тихая, звездная
ночь. Стучал сторож, где-то вблизи журчал ручей. Я долго стоял и смотрел то на небо, то на избы, и мне казалось каким-то чудом, что я нахожусь за десять тысяч верст от дому, где-то в Палеве, в этом конце света, где не помнят дней недели, да и едва ли нужно помнить, так как здесь решительно всё равно — среда сегодня или четверг…
Ночью, когда погода несколько утихла, катерная прислуга, состоявшая из каторжных, предъявила надзирателю подложную телеграмму из Дуэ, в которой было приказание немедленно
отправиться на катере в море для спасения барж с людьми, будто бы унесенных штормом от берега.
В одну из
ночей, когда сей неустрашимый любовник
отправился чрез валы на зрение своей любезной, внезапу восстал ветр, ему противной, будущу ему на среде пути его.
Ну, а я этой порой, по матушкину благословению, у Сережки Протушина двадцать рублей достал, да во Псков по машине и
отправился, да приехал-то в лихорадке; меня там святцами зачитывать старухи принялись, а я пьян сижу, да пошел потом по кабакам на последние, да в бесчувствии всю
ночь на улице и провалялся, ан к утру горячка, а тем временем за
ночь еще собаки обгрызли.
Семеныч «ходил у парового котла» в
ночь. День он спал, а с вечера
отправлялся к машине. Кстати сказать, эту ночную работу мужа придумала Марья, чтобы Семеныч не мешал ей пользоваться жизнью. Она сама просила Кишкина поставить мужа в
ночь.
Домик, в котором жил Палач, точно замер до следующего утра. Расставленные в опасных пунктах сторожа не пропускали туда ни одной души. Так прошел целый день и вся
ночь, а утром крепкий старик ни свет ни заря
отправился в шахту. Караул был немедленно снят. Анисья знала все привычки Луки Назарыча, и в восемь часов утра уже был готов завтрак, Лука Назарыч смотрел довольным и даже милостиво пошутил с Анисьей.
Молились всю
ночь напролет. Не успевала кончить у могилок свой канун одна партия, как ее сейчас же сменяла другая. Подождав, когда Нюрочка заснула, Таисья потихоньку вышла из балагана и
отправилась в сопровождении Основы к дальнему концу горевшей линии огоньков.
Наконец Лобачевский встал, молча зажег свою свечку и, молча протянув Розанову свою руку,
отправился в свою комнату. А Розанов проходил почти целую зимнюю
ночь и только перед рассветом забылся неприятным, тревожным сном, нисходящим к человеку после сильного потрясения его оскорблениями и мучительным сознанием собственных промахов, отнимающих у очень нервных и нетерпеливых людей веру в себя и в собственный свой ум.
А то
отправятся доктор с Араповым гулять
ночью и долго бродят бог знает где, по пустынным улицам, не боясь ни ночных воров, ни усталости. Арапов все идет тихо и вдруг, ни с того ни с сего, сделает доктору такой вопрос, что тот не знает, что и ответить, и еще более убеждается, что правленье корректур не составляет главной заботы Арапова.
В одну чудную, тихую, месячную
ночь мы все, кроме матери,
отправились на тоню.
— Напишу, — отвечал Павел и сейчас же принялся писать; а Симонов, пожелав барчикам покойной
ночи,
отправился в свою избу.
В ту же
ночь я
отправился пешком на родину, а Андрияшка и доселе в моем дому хозяйствует.
Летом она надумала
отправиться в город к Людмиле Михайловне, с которою, впрочем, была незнакома.
Ночью прошла она двадцать верст, все время о чем-то думая и в то же время не сознавая, зачем, собственно, она идет."Пропала!" — безостановочно звенело у нее в ушах.
После обеда иногда мы
отправлялись в театр или в кафе-шантан, но так как Старосмысловы и тут стесняли нас, то чаще всего мы возвращались домой, собирались у Блохиных и начинали играть песни. Захар Иваныч затягивал:"Солнце на закате", Зоя Филипьевна подхватывала:"Время на утрате", а хор подавал:"Пошли девки за забор"… В Париже, в виду Мадлены 13, в теплую сентябрьскую
ночь, при отворенных окнах, — это производило удивительный эффект!
Затем они подробно изложили мне план работ. Прежде всего они приступили к исследованию Парижа по сю сторону Сены, разделив ее на две равные половины. Вставши рано утром, каждый
отправляется в свою сторону и наблюдает, а около двух часов они сходятся в русском ресторане и уже совместно наблюдают за стеною Комической Оперы. Потом опять расходятся и поздно
ночью, возвратись домой, проверяют друг друга.
— Вчера утром. Мне к вечеру же дали знать: прискакал парнишко; я и
отправился, да всю
ночь не спал. Все в слезах: и утешать-то надо, и распорядиться: там у всех руки опустились: слезы да слезы, — я один.
Сложив и запечатав эту записку, Санин хотел было позвонить кельнера и послать ее с ним… «Нет! этак неловко… Через Эмиля? Но
отправиться в магазин, отыскивать его там между другими комми — неловко тоже. Притом уже
ночь на дворе — и он, пожалуй, уже ушел из магазина». Размышляя таким образом, Санин, однако, надел шляпу и вышел на улицу; повернул за угол, за другой — и, к неописанной своей радости, увидал перед собою Эмиля. С сумкой под мышкой, со свертком бумаги в руке, молодой энтузиаст спешил домой.
— Я вместе с господином Тулузовым часа в два
ночи отправился в указанный им дом…
Поутру Егор Егорыч, проснувшись после довольно сносно проведенной
ночи, умылся, оделся, помолился и, когда ему донесли, что на пошевни его поставлена кибитка и что даже приведены и заложены почтовые лошади, он — это было часов около десяти —
отправился, одетый совсем по-дорожному, в дом Рыжовых, где застал сиену, умилившую его до глубины души.
Михеич в эту же
ночь отправился в монастырь, а Серебряный, лишь только занялась заря, пошел проститься с Годуновым.
Каждый раз, когда я глядел на него, мне всегда приходил на память Гоголев жидок Янкель из «Тараса Бульбы», который, раздевшись, чтоб
отправиться на
ночь с своей жидовкой в какой-то шкаф, тотчас же стал ужасно похож на цыпленка.
Володин хихикнул. Передонов думал, что кот
отправился, может быть, к жандармскому и там вымурлычит все, что знает о Передонове, и о том, куда и зачем Передонов ходил по
ночам, — все откроет да еще и того примяукает, чего и не было. Беды! Передонов сел на стул у стола, опустил голову и, комкая конец у скатерти, погрузился в грустные размышления.
Варвара ничего не знала о том, куда
отправился Передонов. Она провела жестоко беспокойную
ночь.
Она строго запретила сказывать о своем приезде и, узнав, что в новом доме, построенном уже несколько лет и по какой-то странной причуде барина до сих пор не отделанном, есть одна жилая, особая комната, не занятая мастеровыми, в которой Михайла Максимович занимался хозяйственными счетами, —
отправилась туда, чтоб провесть остаток
ночи и поговорить на другой день поутру с своим уже не пьяным супругом.
Я
отправился ее провожать. Стояла холодная зимняя
ночь, но она отказалась от извозчика и пошла пешком. Нужно было идти на Выборгскую сторону, куда-то на Сампсониевский проспект. Она сама меня взяла под руку и дорогой рассказала, что у нее есть муж, который постоянно ее обманывает (как все мужчины), что, кроме того, есть дочь, девочка лет восьми, что ей вообще скучно и что она, наконец, презирает всех мужчин.
Только вынесши этот искус, Пепко
отправился в трактир Агапыча и пьянствовал без просыпа три дня и три
ночи, пока не очутился в участке. Он был последователен… Анна Петровна обвинила, конечно, меня, что я развращаю ее мужа. Из-за этого даже возникло некоторое крупное недоразумение между сестрами, потому что Аграфена Петровна обвиняла Пепку как раз в том же по отношению ко мне.
В одно прекрасное утро, после очень веселой
ночи в шабалинском доме, Михалко
отправился в сопровождении Володьки Пятова к бабушке, чтобы наступить ей на горло.
Это избиение всех родов форели, противное истинному охотнику до уженья, как и всякая ловля рыбы разными снастями, производится следующим образом: в темную осеннюю
ночь отправляются двое охотников, один с пуком зажженной лучины, таща запас ее за плечами, а другой с острогою; они идут вдоль по речке и тщательно осматривают каждый омуток или глубокое место, освещая его пылающей лучиной; рыба обыкновенно стоит плотно у берега, прислонясь к нему или к древесным корням; приметив красулю, пестряка, кутему или налима, охотник с острогой заходит с противоположной стороны, а товарищ ему светит, ибо стоя на берегу, под которым притаилась спящая рыба, ударить ее неловко, да и не видно.